Они уже не те…

Во второй половине девяностых по телику, нет-нет, да и показывали вместо китч-оккультиста Киркорова какой-нибудь рок-н-рольный концертик средней паршивости из цикла неоконченных пьес для механического пианино под общей вывеской «Кондовая зарубежная ретро-эстрада по заявкам офисного планктона».

Включаю как-то либер-зомбо-бокс, а там идет фильм-концерт «Дип Парпл в Москве». Типа, впервые в России. Ну, или второй раз в Москве, первый раз в России. И хотя я уже давно махнул на них рукой и плюнул с пожарной каланчи на некогда самых матёрых рок-н-рольных идолов моей молодости по причине того, что они лет пятнадцать как разучились записывать приличные альбомы, которые нестыдно послушать в неприличном обществе. Ждать от них было нечего, да и новые герои появились давно, которые были отнюдь не хуже старых. Но дай думаю зыркну прикола ради, все равно заняться нечем.

Поначалу было любопытно, но потом зевать стал чаще, уж больно смотреть на это «мыло» было тягостно. Так что чуть было не пропустил, выйдя на пререкур, коронное тошнотворное исполнение Яном Гилланом песни протеста против буржуазной системы под названием «Чадо во времени». Уж, думал, вот-вот крякнет бедолага, придется неотложку вызывать, или того хуже. Но, нет – выкарабкался из полукоматозного состояния кое-как. Даже как-то смог на бис «Чад на поверхностью воды» исполнить.

А потом началось самое интересное. Шустрый теле-журноглист стремглав бегал по фойе после выступления, приставая ко всем с одним-единственным вопросом: «Как вам концерт?» Сначала он выспрашивал солидных дядек с фирменными короткими стрижками, из числа тех, что были раньше инженерно-техническими работниками, а ныне заделались преуспевающими предпринимателями, торгующими консервами с собачьим кормом и искусственным цветами для кладбищ. И они воодушевленно отвечали:

«Великолепно. Замечательно. Просто нет слов. При Советах я больше всего на свете мечтал попасть на их концерт. Но раньше рок был под запретом. Пять раз без суда и следствия меня расстреливало НКВД по личному приказу Берии за то что я слушал западные пластинки. Но я выжил. И отсидев два пожизненных срока, я первым делом помчался на концерт своих любимых музыкантов»

Затем он стал домогаться до подростковой поросли, и приглаженные, аккуратненькие мальчики и девочки без запинки отвечали как на духу:

«Класс. Чума. Ураган. Это нечто. Музыка моих родителей. Я впервые услышал “Дип Парпл” в эмбриональном состоянии и их музыка зарядила меня такой сумасшедшей энергией, что я родился не через девять месяцев, а через семь. Поэтому сегодня я здесь».

А в самом конце ему попался затихарившийся в дальнем углу олдовый хиппарь в затертых джинах с поредевшим хайером и асимметрично раздавшийся вширь от дешевого гадкого хавчика – эдакий полубайкер без мотоцикла и дырой в кармане размером с галактику, полвека проживший в гармонии с собой и окружающим миром. «Как вам концерт?», - восторженной скороговоркой оттарабанил дотошный журналистик.

«Как вам сказать…», - печально сказал бывалый хиппис, - «Они уже не те…» Он вздохнул, и в сердцах махнул рукой, после выразительной паузы: «Да, и мы, уже не те…»